Когда легенды были реальны: отрывок из книги Эдвины Уайатт «Секреты Магнолии Лун»

Если природа наделила большим сердцем, а Луна «поцеловала» сразу после рождения, волей-неволей начнёшь видеть мир по-своему. Таков случай Магнолии Лун, которая умеет хранить чужие секреты, мечтает выучить вороний язык и знает, как найти Дерево Желаний. Богатое воображение героини превращает её будни в череду приключений, помогает пережить расставание с лучшей подругой, разговорить замкнутого одноклассника и позаботиться о младшем брате.

Эдвина Уайатт. Секреты Магнолии Лун

Повесть австралийской писательницы Эдвины Уайатт – необычный взгляд на обычное детство. Если провести анализ фабулы - жизнь Магнолии Лун едва ли отличается от жизни её ровесниц. Есть в ней события и печальные, как отъезд лучшей подруги Имоджен Мэй, и радостные, как рождение брата Финнегана. Однако для самой Магнолии мир вокруг гораздо сложнее. Увлечённая греческой мифологией, героиня ищет богов ветра, стоит грянуть подобию урагана, и обращается за советами к покровительнице Луне. Магнолия может превратиться в другую девочку, навещая парикмахера, и почти осуществить свою мечту о полёте с ангелом. Время для неё тоже нелинейно, один час – это с иной точки зрения целая жизнь. Незаурядную фантазию героини передаёт метафоричный, игровой стиль. Однако сказочная атмосфера в реалистичном сюжете нужна не только ради поэтичности. В детстве малые неурядицы порой кажутся трагедиями, а повседневные дела – смелыми подвигами. Именно такое восприятие, похожее на взгляд через увеличительное стекло, в книге продемонстрировано очень удачно. В разумных пределах всем от мала до велика иногда полезно представить мир как пространство красоты и волшебства, жизнь – как приключение, а себя – как героя легенд.

Глава 2

Секретный конверт

Магнолия Лун взглянула на часы. Всё ещё рано. Последний раз она смотрела на часы три минуты назад, но ведь это вся жизнь для поджаренного хлеба или яйца пашот.

Магнолия не любила приходить рано. У дверей классной комнаты не с кем было поговорить. С первого класса в Тислдаунскую общеобразовательную раньше всех приходила Имоджен Мэй. Но не теперь, когда она пошла в другую школу.

Новенький мальчик, Каспер Слоан, тоже пришёл рано. Каспер не хотел разговаривать. По крайней мере, когда Магнолия проходила мимо его дома. И когда она видела его в магазине или в очереди на медосмотр. Казалось, ему нравилось быть одному. Магнолия подтянула чулки. Нагнулась, чтобы развязать и завязать шнурки. Каспер расстёгивал и застёгивал свой рюкзак, нашаривая что-то внутри. Хорошая идея, подумала Магнолия, расстёгивая и застёгивая свой рюкзак, притворяясь, что ищет что-то на самом дне.

Когда пришёл мистер Хаукинс, новый учитель, она прошла за ним в класс.

— Найди себе крючок, — сказал мистер Хаукинс. — Любой, какой понравится.

Магнолия подошла к вешалке и повесила свой рюкзак. Она уставилась на соседний крючок, на который повесила бы свой рюкзак Имоджен Мэй. Остальные ученики ворвались в класс и стали суетиться у стены. Каспер Слоан прошмыгнул мимо них и направился прямиком к своей парте, пристроив рюкзак в ногах.

Найдя своё место, Магнолия стала наблюдать, как мистер Хаукинс зависает над партами, словно колибри. Он ей уже нравился. У него были огоньки в глазах и зелёный велосипед. И всё же без Имоджен Мэй четвёртый класс будет как сливочный пудинг без крема или пруд без лягушек.

На парте Магнолии лежал конверт и листок бумаги. Когда мистер Хаукинс раздал такие же конверты и листки всем остальным, он попросил каждого написать по три задачи, которые им хотелось бы выполнить за этот год.

— В конце года вы получите свои конверты обратно, — сказал мистер Хаукинс. — Если получится достичь цели, то вы молодцы! Не получится — ничего страшного. Важно понять, насколько вы изменились.

— Что такое цель? — спросила Пегги Смол.

— Нечто вроде плана, — объяснил мистер Хаукинс. — Что-то в будущем, что вам хотелось бы получить.

— Как желание? — спросил Врен Сноукотт.

— Похоже на желание, — согласился мистер Хаукинс. — Только такое, которое вы можете исполнить сами, если приложите силы. Оно может быть большое или маленькое. Тут невозможно сделать неправильный выбор.

— Я хочу покататься на корове! — воскликнул Адриан Марч.

— Ну... — начал мистер Хаукинс, кажется пожалев о своём последнем утверждении. — Запиши это.

Он зигзагами двигался между партами, раздавая дополнительные карандаши.

— И никаких перешёптываний с соседом, — предупредил он, и огоньки в его улыбчивых глазах вспыхнули ярче. — Это только
для вас.

Магнолия огляделась вокруг. Все сидели, склонив головы и загородив локтями свои секретные надежды. Все, кроме Каспера Слоана. Он смотрел в окно на ворону, копавшуюся в мусоре. Та прыгала из стороны в сторону забавными короткими скачками, жизнерадостно прищёлкивая клювом.

«Вороний, — подумала Магнолия. — Я хочу научиться говорить по-вороньи. Как бабушка Лун». Губы растянулись в улыбке, когда Магнолия представила бабушку в ковбойских сапогах, каркающую на веранде.

Она записала:

ВЫУЧИТЬ ВОРОНИЙ

И подчеркнула для пущей ясности.

Потом Магнолия поточила карандаш и принялась думать над второй целью. Да, она точно знала, чего хочет:

ПОЛЕТАТЬ С АНГЕЛОМ

Глядя на эти слова, она уже чувствовала дуновение ветра на лице и видела под собой крыши и кроны деревьев. Магнолия вспомнила, как впервые увидела ангела. Она ждала у городской ратуши, бросая в фонтан монетки на удачу, когда на мостовую вдруг легла длинная тень. Великолепное крылатое создание сидело на стене у неё за спиной. Она подумала, что её мечта осуществилась — что ожил один из каменных ангелов, установленных у циферблата городских часов. Потом она увидела, что это не ангел, а мальчик. Высокий и гибкий. Он раскинул руки, как огромные светлые крылья, и переступал босыми ногами, словно танцуя. Она проследила, как он сжался и распрямил плечи — казалось, что его, будто тетиву, натянул невидимый лучник. Потом он сорвался со стены и пролетел мимо неё, и его длинные волосы развевались за плечами, как порванные паутинки. Магнолия никогда не видела, чтобы кто-то бежал так быстро.

Пегги Смол с подружками хихикали и тыкали в него пальцами, глядя, как он скользит по площади. Однако мальчик-ангел не обернулся, чтобы узнать, кто смеётся над ним. Ему словно было всё равно. Он был в каком-то другом месте, высоко-высоко, летел по своему собственному секретному небу.

— Кто это был? — спросила Магнолия у Пегги Смол, когда ангел растворился в тени аллеи.

— Не знаю, — ответила та и снова рассмеялась.

Она и теперь смеялась со своими подружками в другом конце класса. Магнолия взглянула на стену, где висели рядком их сочетающиеся цветами портфели. Крючок рядом с её рюкзаком по-прежнему пустовал. Имоджен Мэй по-прежнему была далеко. И по-прежнему Магнолии было не с кем поговорить. Отступив на новую строку, она записала ещё одно желание, сложила листок пополам и запечатала конверт.

Высматривая тех, кто уже закончил, Магнолия задержалась взглядом на Каспере Слоане. Он вертел в пальцах карандаш и выстукивал им ритм по парте. Время от времени она видела, как Каспер гладит свою собаку на лужайке перед домом. Это была старая собака с длинными ушами и грустными глазами, и Магнолии тоже хотелось её погладить. Каспер перестал стучать и почесал нос. Магнолия постаралась не подглядывать в его листок. Хотя ей было очень интересно, о чём может мечтать такой мальчик, как Каспер. Она отвернулась и украсила свой конверт завитушками.

— Ещё одна минута, — сказал мистер Хаукинс.

Зашуршала бумага, по классу пробежали шепотки, и все быстро стали дописывать. Тут и Каспер поднял свой листок, чтобы положить его в конверт. Магнолия зажмурилась, но правый глаз сам собой скосился в его сторону. Когда она закрыла глаз, было уже поздно: она увидела, что её сосед, в данный момент засовывавший листок в конверт, не написал ничего. Ни единого слова. Листок Каспера Слоана был абсолютно чист.

Мистер Хаукинс пошёл по рядам, собирая конверты, и класс наполнился оживлённым гомоном.

Каспер покосился на Магнолию. Она была уверена, что ему известно то же, что и ей.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Магнолия почувствовала, как внутри взмывает и пикирует надежда, словно крохотный красный воздушный змей. Каспер открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же опустил голову, расстегнул рюкзак и снова начал в нём копаться.

Магнолия решила не упускать шанс:

— Если бы ты мог стать фруктом, любым фруктом, каким бы ты хотел быть?

— Что, прости? — сказал Каспер.

— Если бы ты мог стать фруктом, любым фруктом...

— Нет, я расслышал, я просто не уверен, что правильно тебя понял. Как я могу стать фруктом и зачем мне им становиться?

Магнолия вздохнула. Крохотный воздушный змей врезался в землю, и ей снова стало ужасно грустно без Имоджен Мэй, которая никогда не задала бы такого вопроса. Она просто сказала бы:

— Я бы хотела быть арбузом.

— Почему? — откликнулась бы Магнолия.

— Потому что они всегда разыгрывают людей. Снаружи они зелёные и твёрдые, а внутри — розовые и сочные.

— А как же семечки? — поддела бы Магнолия. — К тебе всё время будут придираться.

И поскольку Имоджен Мэй не захотела бы, чтобы к ней придирались — заставляли убираться в комнате и причёсывать волосы, — она бы спросила: можно ли ей перезагадать на бессемянный арбуз? (Она видела их во фруктовом магазине мистера Силка, но никогда не пробовала, потому что мама считала их слишком дорогими.)

И Магнолия Лун сказала бы, что нельзя.

Но Каспер был не Имоджен Мэй. Каспер был Каспером. Пожалуй, несправедливо сравнивать яблоки с апельсинами, и вообще лучше пока не говорить о фруктах. Магнолия задумалась, о чём бы ещё спросить.