Путь к себе: отрывок из книги Тамары Михеевой «Шесть миллионов моих шагов»

Как быть, если чувствуешь себя затерянным в океане островом, а потом ещё и сам буквально на острове оказываешься? Может ли долгий поход изменить жизнь, полную учебной рутины? Что делать, если потерял близкого человека? В новой книге Тамары Михеевой собраны написанные в разные годы реалистические тексты. Дополненные и переработанные писательницей в этом издании, они все так или иначе посвящены ключевому этапу взросления – поиску своего истинного «я» и тех, с кем можно поделиться важнейшими вопросами: о смысле жизни, любви, прощении и дружбе.

Тамара Михеева. Шесть миллионов моих шагов

Лауреат премии Сергея Михалкова и «Заветной мечты», сегодня Тамара Михеева известна как автор фэнтези-цикла «Семь прях» и детектива «Тайник в доме художника», но её творчество, конечно, шире и разнообразней, о чём напоминают вошедшие в эту книгу рассказы и повесть «Островитяне». Здесь нет магических существ и загадочных происшествий, но встречаются и чудеса, и напряжённые сюжетные коллизии. Только вырастают они из будней обычных подростков. Например, в первой новелле девочка Зоя тихо живёт у моря с бабушкой и её мужем. Сначала история разворачивается от лица мужа бабушки. Когда бабушка попадает в больницу после инсульта, рассказчик-пенсионер переживает не только за супругу, но и за Зою. Как поступить девочке, у которой вот-вот никого не останется? Сперва всё заканчивается счастливо, бабушка возвращается из больницы, но через несколько лет время берёт своё, и Зое придётся встретиться с отцом, которого она никогда не знала. Однако в самой мрачной точке случается простое житейское волшебство – в незнакомой семье Зоя находит понимание, а переживание утраты неожиданно приводит её к важному творческому делу. Другие истории в сборнике так или иначе тоже касаются отношений с семьёй, с друзьями, а прежде всего – с самим собой. Герои переосмысляют цели и ценности, проходя некий кризисный этап, и становятся сильнее.

Если ты воздух

Вот вы все там, а у нас тут — грушепад! Груши падают, бьются о тугую землю — туп, туп, туп-туп! Можно каждый час по ведру собирать. Они мелкие и сладкие. Туп-туптуп — ведро. Туп-туп-туп — второе. Тёка ходит и раздает груши соседям. Вчера ее за груши угостили ведром молодой розовой картошки. Сегодня мы ее наварили. Она дымится в разломах, и кажется, что пыхтит. Туп-туп-туп, пых-пых-пых — такая у нас тут музыка. Я бросила в кастрюлю большой кусок масла. Оно плавится и блестит. Тася и Нюся сидят на крылечке, прижавшись плечами, уткнувшись в одну книжку, кажется, про Буку и Бяку. Такие они лапочки, когда рядышком сидят и в книжку смотрят молча.

Карина нажала «отправить» и посмотрела на сестренок.

Ее бесит кошачье имя Нюся, и сестру Аню она зовет Энни. Таська услышала и заныла: тоже хочу иностранное имя! Карина стала называть ее Таис, жалко, что ли? Потом они потребовали иностранного имени и для нее самой и так Карина стала Кэрри. Сестренки уверяют, что это секретные имена и при взрослых их нельзя так называть. Будто взрослым есть дело до того, как они друг друга называют! Но Таис всего шесть лет, а Энни — пять. Они еще верят, что взрослым не всё равно. А Карина — уже нет, не верит. И у нее имеются на это причины, уж точно.

Небо по вечерам такое нежное, будто только что проснулось. Хочется гулять до темноты с мальчиками, с красивыми какиминибудь. Но Тёка меня, конечно, не отпускает, можете быть спокойны. Да и мальчиков тут никаких нет, кроме Петьки-сами-помнитекакого. Так что остается мне вышивать крестиком цветочки, читать малявкам сказки, тосковать, что «годы проходят, всё лучшие годы», но, видно, таков удел старших сестер, оставленных дома...

Энни — дочка Карининого папы и его жены Вики, а Таис — дочка Карининой мамы и ее мужа Саши. Получается, что Карина — старшая сестра им обеим. Не то чтобы ее бесит быть старшей сестрой. Не бесит и временами даже нравится. Если не думать, что ее бросили.

Вчера ходили на речку, вода — парное молоко! Правда, нереально теплая! Девчонки купались, наверное, час. Потом ловили лягушек в канаве, а потом пришел Петька и пришлось уйти. Как всегда, он умудрился испортить прекрасный день. Но, похоже, это теперь в моде.

Родители ее бросили. И те и другие. Прямо удар под дых. Не ожидала она от них. Она их любила. Тех и других.

— О, стихи получились!

Карина записала на листочке цветной бумаги, из которой девочки делали аппликации:

Не ожидала я от них.
Я их любила,
И тех и других,
Они меня бросили —
Такой вот удар под дых...

— Карина! Зови девочек обедать! — кричит с летней кухни Тёка.

Карина зовет девочек. Они бегут, стараясь опередить друг друга, каждая хочет первой усесться за стол — у них всё наперегонки. Масло наконец растаяло в кастрюле с молодой картошкой, запеклось желтой лужицей. Тёка покупает масло у знакомых, которые держат корову; оно настоящее, даже пахнет по-другому. Такой запах, вдруг вспомнила Карина, стоял всегда на кухне в Петькином доме... Она замотала головой. Какой еще Петька? Не знает она никакого Петьки и знать не хочет! И запахов никаких не помнит!

Над дорожкой у нас тут нависает ветка яблони, и, когда идешь мимо, большое зеленое яблоко крепко ударяет по плечу. Но никто не срывает это яблоко и ветку тоже не срезает. Мне кажется, всем втайне нравится (хоть и больно вообще-то), как яблоко по плечу стукает. Будто лето говорит: «Здоро́ во, друг! Я тебе радо!» Зимой ничего подобного не будет, даже не надейтесь.

Карина им мстит. Она объединила их в один чат в ватсапе и пишет только самое прекрасное про дачу, девчонок, Тёку, про то, какая тут красота и теплынь. Пусть умрут от зависти на своих Казбеках и Монбланах! Карина тут же пугается этих мыслей: разве можно так думать, когда люди собираются восходить на Казбек и Монблан? Не надо, чтобы умирали, дорогое и любимое мироздание, нет-нет, пусть все вернутся домой! Хотя ей, конечно, обидно. Ужасно обидно! Она тоже хочет путешествовать! Но родители, видимо, решили, что с нее хватит.

Посмотрела твой старинный блог, мам. Оказывается, я была уже в Альпах, так что, папа, передавай от меня привет Монблану. Может, он помнит меня, старушку. Извинись, что я его — нет.

Карина посмотрела на сообщение: не слишком ли? Но вспомнила, как папа мямлил и оправдывался, и решила, что нет, не слишком.

Когда ей было два месяца от роду, родители вместе с ней отправились в кругосветное путешествие. За два года она побывала в двадцати трех странах мира. В интернете до сих пор можно найти ссылки на мамин блог о «самой юной путешественнице Земли». Куча фоток с крошкой Кариной: на руках у тибетских монахов и непальских шерпов, на спине у слона в Индии, на чайных плантациях Китая, в лодках Вьетнама, в сирийской пустыне и среди милых черепашек на пляжах Турции. И так далее, и тому подобное...

Жаль, что Карина помнит себя только лет с трех-четырех. К этому времени родители угомонились, осели в самом обычном

провинциальном городке, обросли работамидачами и развелись, нашли себе новых спутников жизни. Живет Карина с мамой и ее новым мужем дядей Сашей. А каникулы, абсолютно все, проводит с папой и его женой Викой. Так родители договорились приразводе. Мама работает в школе, у нее отпуск только летом. Поэтому все походы, восхождения, сплавы, пещеры и прочая-прочая-прочая — это всё мама с дядей Сашей — без Карины. Карина едет с папой, Викой и Энни на море, или в семейный лагерь, где Викаведетмастеркласс по авторским украшениям, или к Тёке на дачу (и тогда мама подкидывает им еще и Тасю). Но никаких приключений, никакого экстрима, никаких путешествий длиннее одного дня в дороге.

А этим летом они вдруг собрались в Альпы. Папа с Викой! Решили обойти вокруг Монблана! И что?

— Каришка, прости, пожалуйста, но, понимаешь, Викуся так устала и... в общем, мы решили, что мы так давно не отдыхали вдвоем, и... не могла бы ты поехать с Нюсей к Тёке? Всего на месяц! А потом мы что-нибудь интересное придумаем для тебя...

Он издевается, да?!

Мама тоже ужасно разозлилась. Карина подслушала, как она с дядей Сашей это обсуждала.

— Каникулы — его время. Как он мог? Тем более в таком возрасте, когда кажется, что весь мир против тебя и...

— Ну давай возьмем ее с собой.

— Ты с ума сошел? Мы же не на прогулку! Это опасно!

То есть в кругосветку с младенцем было не опасно, а сейчас, когда ей стукнуло четырнадцать, на Казбек — опасно? В логике маме не откажешь. Дядя Саша тоже на это намекнул:

— Ну она же закаленный товарищ: с рождения в путешествиях.

— Там было совсем другое. И потом, мы были малолетние придурки! Сейчас не понимаю, как я могла на такое подписаться.

Надо же... а Карина была уверена, что они гордятся тем путешествием, и ею, и вообще

Про то, что ее не берут на Монблан, а отправляют к Тёке, папа сказал по телефону. В глаза, наверное, страшно было. Папа вообще не очень-то смелый. Мама говорит, он с детства такой. Они выросли вместе. Мама — дочка Тёки, а Тёка — папина мачеха. Когда папа был совсем маленький, его настоящая мама умерла, и он ее не помнит. Папе исполнилось десять, когда его отец женился на Тёке, у которой была восьмилетняя дочка. Так что Каринины родители выросли вместе. Мама говорит, что они с папой поженились не по любви, а просто, потому что… как уж она это называет? А! Пошли по пути наименьшего сопротивления, вот! Вроде как рядом хороший человек. От добра добра не ищут и всё такое. Очень приятно это слышать, ага. Но мама ужасно честная, иногда прямо до тошноты.

А папа — он другой. Он говорит про маму:

— Она такая трогательная была в детстве, ласковая. Называла меня братиком. Рассказывала обо всем. Прибежит в семь утра в воскресенье и давай все свои сны пересказывать...

© Карманы, полные шишек; Если ты воздух; БГ; Три желания; Шесть миллионов моих шагов. Михеева Т. В., 2018
© Следующая остановка — небо! Михеева Т. В., 2010
© Островитяне. Михеева Т. В., 2017
© Михеева Т. В., дополнение и переработка, 2022
© Нагирная А. В., иллюстрации, 2022
© Оформление. ООО «ИД «Пять четвертей», 2022