Древо жизни: отрывок из книги Марии Папаянни «Золотые вёсла»

Папа Иро и Леды заболевает, и мама на время отправляет сестёр в глухую деревню, к своему отцу - их дедушке, которого они никогда не видели. Дедушка оказывается не злой, но суровый. Он живёт уединённо, зато вокруг происходит немало любопытного. Играет радио в будто бы покинутом доме, два близнеца на окраине говорят странные вещи, владелица книжного магазина увлекается древними легендами. А что если с помощью одной из легенд можно вылечить папу?

Мария Папаянни. Золотые вёсла

Несмотря на драматичную завязку – серьёзная болезнь папы вынуждает маму отослать в деревню двух девочек – книга греческой писательницы Марии Папаянни далеко не мрачная. Здесь есть место тревоге за близкого человека, но при этом повесть наполнена юмором, загадками и мистической атмосферой. У сестёр яркие, разные характеры, их иногда комичные, а иногда мечтательно-грустные диалоги погружают в повествование с первых глав. Иро активна и любопытна, ей до всего есть дело. Леда, напротив, любит читать и относится к окружающим с подозрением. Деревня, куда попали сёстры, населена причудливыми героями, в основном добрыми, хотя подчас слегка пугающими. И у самого дедушки-нелюдима, кажется, тоже есть тайна, ведь он куда-то уезжает на лошади посреди ночи…

«Золотые вёсла» – лиричная повесть с элементами магического реализма, где прекрасно переданный в переводе Марии Казаковой афористичный стиль постепенно раскрывает сложную семейную историю. Сёстрам предстоит почувствовать и осознать тонкую связь между прошлым и настоящим, реальностью и мифом – встретиться с тем «древом жизни», которое сплетает всё воедино и дарит надежду. Неслучайно именно овеянное легендами дерево становится центральным образом в книге.

Хозяйство деда состояло из основного дома, стойла и двух сараев, где хранились дрова и корм для животных. Когда заходишь из двора в дом, попадаешь на просторную кухню, а на втором этаже — две спальни. Пол выстлан каменными плитками разной формы: одни покрупнее, другие поменьше, уложены вразнобой. В большом камине горит огонь, рядом стоит кресло-качалка. Над камином висит карабин*. Девочки переглянулись.

— Ты это видела? — прошептала Иро. — Неужто настоящая винтовка?

Леда пожала плечами и жестом показала, что лучше об этом не расспрашивать. В центре кухни стоял большой стол, вокруг — четыре стула с высокими спинками: два черных, один зеленый и один желтый, а чуть дальше растянулся диван.

— Сегодня здесь поспите, пока я для вас кровать не подготовлю, — сказал дед, кивнув на диван, куда под шумок уже залезали Иван и Мойра.

— Так, сегодня, значит, мы отнимаем у вас лежак, — вздохнула Леда.

— Давайте просто вприлипку ляжем. На диване, все вместе. А, Леда, что скажешь? Мне не нравится спать напротив двери.

— Почему?

— Я боюсь. Вдруг дверь откроется, и кто-нибудь войдет, а мы даже не заметим. С собаками не так страшно.

— Да чего бояться? Раз у нас карабин есть. Сама же видела.

— Ну, видела. Думаешь, дедушка — охотник?

— Не знаю. Мне даже думать неприятно, что наш дед может убивать животных. А, вдруг он и вовсе разбойник?

— Что ты такое говоришь, Леда!

— А почему бы и нет? Разве ж мы знаем, кто он вообще такой?

— Мама бы никогда не отправила нас к деду-разбойнику.

— Ага, но и на типичного дедушку он не похож.

— А типичные — это какие?

— Обычно дедушки ждут приезда внуков: готовят сладости и игрушки, застилают кровати.

— Может, он еще нас удивит

— Так я и говорю: он явно что-то скрывает. К маме тоже есть вопросы: почему она нас никогда сюда не привозила?

— Не знаю, может, ты и права. Он и впрямь не очень похож на типичного дедушку. Я даже нигде телевизора не вижу.

— Пойдем посмотрим, что тут вообще есть?

Девочки вышли во двор. Там обнаружили корову и двух коз. Иро оббежала двор, нарвала травы, сунула корове под нос, и та c довольным видом открыла рот. А вот козы, напротив, забились поглубже. Поодаль было стойло. Раздалось раскатистое ржание, и сестры поспешили туда.

— Не может быть! Поверить не могу! У нас есть лошадь!

— У деда есть лошадь, Иро.

— Леда, ну что ты все портишь? Ты же тоже любишь лошадок. Разве ты не рада? Мы научимся скакать на коне.

— Разве что нам очень повезет… Но верится с трудом.

Тут лошадь резко замотала головой и топнула передним копытом. Девочки рассмеялись.

— Видишь, Леда, Молния согласна.

— Почему ты называешь ее Молнией?

— Помнишь, мама рассказывала? Когда она была маленькой, у нее была любимая лошадь по кличке Молния.

— Думаешь, столько лет прошло, и она до сих пор жива?

— Может, это ее детишка.

— Ах, Иро, это ты — моя малышка-глупышка.

— А ты — нюня-ворчунья.

Леда посмотрела на сестру. Щеки горят, из носа течет, глаза на мокром месте. Еще чуть-чуть, и разревется.

— Давай, Иро, побежим по этой плиточной дорожке от стойла. Посмотри, куда она ведет.

Леда побежала вперед, то и дело оглядываясь: не отстает ли Иро. В какой-то момент вновь отвлеклась и с размаху налетела на кого-то выходившего с огорода.

— Ого, девочка. Ого, вторая девочка.

Женщина немыслимых размеров уперла руки в боки, перекрыв им дорогу.

— Простите, госпожа, что упала на вас.

— Дайте-ка угадаю. Марфины дочки?

Девочки согласно закивали.

— Какие вы уже большие! Я вашу маму еще вот тако-о-ой помню. Я чуть старше ее, но мы дружили. А почему она вас отправила к Несмеяну? То есть, я хотела сказать, к дедушке.

— Мы здесь ненадолго. Она приедет и нас заберет.

— А я надеюсь, что вы здесь подольше побудете. Глядишь, место и расцветет чуткá. Как я рада, что удастся повидаться с вашей мамой!

— Мы ей напишем, что познакомились с вами.

— Да, скажите, что встретили тетю Виргинию. А тому не рассказывайте.

— Кому тому?

— Несмеяну.

— Дедушке, вы хотите сказать?

— Ага, ему. Мы хоть и не здороваемся, мне нравится посматривать, что у него на огороде растет.

— Не расскажем.

— Вот и славно, умницы. А теперь поспешите-ка домой. Небо вон как затянуло, того и гляди ливанет.

Сестренки побежали, но все равно не успели. Тучи нахохлились, набухли, почернели. С грозой прорвался ливень, и девочки тут же вымокли до нитки. Кроссовки увязали в грязи — едва сестры добрались до ступенек под навесом, тут же скинули набравшую воды обувь. Белоснежные носочки стали черными, одежда — мокрая насквозь, волосы вымыты-выполосканы. Дождь лил стеной: даже стойла не было видно. У Иро скрутило живот, и она оглянулась на Леду. По ее щекам бежали слезы.

— Леда, ты плачешь?

— Нет, это от дождя. Глупышка. С чего бы мне плакать?

— Потому что я тоже хочу поплакать. Я так скучаю по маме с папой. И молний боюсь.

— Ну хватит, Иро, не переживай. Мы же вместе. Помнишь нашу комнату? Помнишь, как прятались под простынями и играли в приключения?

— А когда-нибудь еще так будет?

— Конечно, как только окажемся в наших кроватках. А теперь давай пойдем внутрь. Надеюсь, этот дед хоть чутьчуть умеет готовить, а то у меня уже урчит в животе.

— Ой, а вдруг и правда не умеет!

— А что мы тогда есть-то будем?

— У меня в сумке припасено печенье.

Когда они зашли, в доме было тихо, но в камине горел огонь. Из котелка, висящего над дровами, шел пар. Девочки разыскали свои вещи и переоделись. Иро перетрясла всю сумку, но печенья так и не нашла. И тут она заметила, что Мойра забилась под диван с каким-то пакетом. Иро легла на пол, просунула руку и вытащила упаковку — разодранную, обслюнявленную и совершенно пустехонькую.

— Да елки-палки, Мойра, ну ты и прожора! Как ты так в одну морду все слопала? Даже с Иваном не поделилась?

— Как думаешь, дед вообще помнит, что мы приехали?

— В подвале что-то шебуршит, пойдем посмотрим.

Они сообразили, что в подвал ведет тяжелая дверь под лестницей, и подошли к ней: Леда спереди, Иро сзади. Едва потянули за ручку, раздался оглушительный грохот. Сестры захлопнули дверь и переглянулись. Что это за звук такой был? Они вновь приоткрыли дверь и тихонько-тихонько спустились на пару ступенек, как вдруг снизу из тьмы выпорхнул ворох искр.

— Не спускайтесь, я уже иду.

Девочки вернулись на кухню.

— Накроем на стол?

— А если дедушке не понравится, что мы тут хозяйничаем?

— Я накрою, — решительно ответила Леда.

Сестры обыскали все ящики, но необходимых вещей не обнаружили. Ни скатерти, ни цветных салфеток — ничего. Только несколько тарелок и стаканов в шкафу да коекакие столовые приборы в ящике. Леда наполнила стаканы водой из-под крана. Придя на кухню, дедушка снял со стены большой половник, открыл котелок, из которого валил пар, помешал суп и разлил по тарелкам. Достал из ящика ковригу хлеба и разрезал на три больших ломтя. Проголодавшиеся девочки накинулись на еду.

— Дедушка, суп очень вкусный.

— Дай-то бог, но шибко не радуйтесь, потому что вам теперь придется частенько его есть. Я особо готовить-то не умею.

— А как зовут лошадку? — осмелела Иро.

— Уже поглядели?

— Да, мы ее видели.

— Смотрите у меня, далеко не уходите. Место покамест вам незнакомое. Если соберетесь куда, сначала спросите.

Девочки понурили головы и молчаливо уставились каждая в свой суп. Некоторое время они сидели почти в полной тишине, которую нарушал только стук ложек о дно тарелок.

— Молния.

— Что?

— Молния. Так ее зовут.

Сестры переглянулись. Дедушка называл свою лошадь так же, как когда-то звали мамину лошадку. Уже хоть что-то.

* Облегченная винтовка.

Copyright © S. Patakis S.A. (Patakis Publishers) & Maria Papayanni, Athens 2020
© М. Казакова, перевод, 2024
© Издание на русском языке, оформление. «Издательский дом «Самокат», 2024