Кто-то сравнил его с Антуаном де Сент-Экзюпери. И это правильно. Многие пишущие люди притворяются, но в книжках Константина Сергиенко на самом деле звучит безымянная восьмая нота, в которой собраны вместе и грусть, и нежность, и боль человеческого несовершенства, и неизбывная вера в добро.

Если с топотом и гиком набегут «современные» читатели, жаждущие динамики и сюжета с мордобоем, доверчивая проза Сергиенко, родившаяся на границе между реальностью и сказкой, покажется им сентиментальным старомодным шёпотом. Но если вдруг удастся притормозить, остановиться на минуту и услышать собеседника, тогда Константин Сергиенко сможет стать тем «умным старшим», которого всегда так не хватает. Он, кажется, не писал стихов всерьёз, во всяком случае, книжек таких нет. Но в одной простенькой истории про картонное сердце, которое стало звездой, спряталось несколько строчек:

…Человечек мой Картонный, Приходи ко мне во вторник, На столе зажжётся лампа, Я махну тебе рукой…

Если вы придёте, то прежде всего увидите небольшую книжку «До свидания, овраг» — самую знаменитую (1979 г.). Это история о бездомных собаках, написанная от имени единственного уцелевшего пса. Пересказать её совсем просто, но очень не хочется, потому что это, разумеется, лирическая притча, а кто же станет пересказывать притчи своими словами? Впрочем, история собачьей жизни неоднократно превращалась в спектакль и была поставлена во многих театрах.

А начинал Константин Сергиенко с исторической прозы для детей. Говорят, ради первой своей книжки он прочитал и перечитал более пятисот других книг, исторических исследований, причём на разных языках (потому что знал немецкий, французский и английский). Были у писателя Сергиенко книжки про Голландию в 1574 году, про Бородинское сражение, про американскую войну между Севером и Югом… Но знают их непростительно мало, потому что они редко переиздаются. И это несправедливо.

И.Линкова

Слава основоположника современной космонавтики пришла к К.Э.Циолковскому не сразу, зато теперь она очевидна всем. Трудно в это поверить, но изучать реактивное движение, необходимое для создания межпланетных летательных аппаратов, Константин Эдуардович начал больше ста лет назад, ещё в 90-х годах позапрошлого века. Тогда же в печати стали появляться его научно-популярные и научно-художественные произведения. Он был учёным, далеко обогнавшим своё время, и по мере возможностей пытался представить и описать то, что ещё никак нельзя было проверить и испытать на практике. «Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка, — писал впоследствии Циолковский. — За ними шествует научный расчёт. И уже в конце концов исполнение венчает мысль».

О том, что ждёт человека на Луне, он написал повесть, которая так и называется — «На Луне»; впервые она увидела свет в 1893 году в приложении к журналу «Вокруг света» и с тех пор не раз переиздавалась, в том числе для детей. Иные из научно-фантастических произведений К.Э.Циолковского ждала не столь счастливая судьба. Книга «Грёзы о Земле и небе и эффекты всемирного тяготения» (1895) в фондах нашей библиотеки имеется лишь 1938 года издания, а фантастическая повесть «Вне Земли», первоначально (в 1918 году) печатавшаяся фрагментами в сойкинском журнале «Природа и люди», — 1958 года. Учёный в Циолковском был намного сильнее писателя, и в его фантастике это проявилось со всей отчётливостью.

А.Копейкин

Ругать писательницу Воронкову очень легко: о литераторе, который во время войны издаёт книжку с «говорящим» названием «Лихие дни», а после войны — «Солнечный денёк» и «Золотые ключики» многие не захотят дальше ни разговаривать, ни слушать. И будут неправы. Потому что простота простоте — рознь, а человек, который не притворяется, — вообще подарок для литературы, особенно — детской.

«Я была бы очень несчастлива, — писала на склоне лет Любовь Фёдоровна, — если бы мне пришлось писать не потому, что я ХОЧУ написать эту книгу, а потому, что её НУЖНО написать. Но я счастлива, потому что “нужно” и “хочу” у меня совпадают». Кто решится — только честно — повторить такие слова?

Первой публикацией Любови Воронковой стали стихи про домработницу Варвару в газете «Комсомольская правда». Тема была Воронковой хорошо знакома, потому что некоторое время она сама служила домработницей. Но мечтать не мешает никакая профессия. В те годы, когда молодой девушке приходилось «жить в деревне, жать рожь, мять лён, боронить поле», она потихоньку и «для себя» писала романы об испанских грандах и средневековом французском купце, который с мечом в руках пробирается по опасным дорогам на Марсельскую ярмарку. Этих романов мы никогда не прочтём, зато в самом конце жизни, буквально за несколько лет до смерти, Любовь Фёдоровна вдруг написала сразу несколько книг, посвящённых глубокой истории — Александру Македонскому, персидскому царю Киру, основавшему в VI веке до новой эры персидскую державу, легендарному Фемистоклу. У книг сразу нашлись читатели. И находятся до сих пор.

Но это не главное.

Главное, что сделала за свою жизнь писательница Воронкова, — это небольшая повесть для небольших детей под названием «Девочка из города». Она была написана во время войны, но не про войну, а про то, как деревенская женщина, мать троих детей, взяла в дом маленькую беженку Валю, у которой в городе погибла вся семья. Дальше вам неинтересно? Вы даже догадываетесь, что в конце концов Валя скажет доброй женщине заветное слово «мама»? Можете не сомневаться: так и будет. Только вот много ли вы знаете «простых» историй, написанных «простыми» словами, которые на самом деле были бы похожи на правду? Люди — похожи на людей. Дети — на детей. А про хороший конец, добытый с немалым трудом, вдруг подумалось бы: может, так и надо?

И.Линкова