«— Моим детям посчастливилось: они с малых лет дышали воздухом искусства, — сказал Корней Иванович в Переделкине одной из своих многочисленных посетительниц, которая привела к нему дочь, пишущую стихи.
Нам посчастливилось, верно. Счастье это выпало нам на долю потому, что Корней Иванович дня не мог прожить без литературы, вне художественного и литературного круга; и мы, пока были маленькие, волей-неволей вертелись у его друзей под ногами». Эти слова — из книги Лидии Чуковской «Памяти детства», где она вспоминает о своём отце, великом и прекрасном Корнее Ивановиче Чуковском.
«Помню, через десятилетия, когда мне было уже не семь, а тридцать, я однажды сказала ему, что часто встречаюсь теперь с Анной Ахматовой (когда-то сам же он мельком меня с ней познакомил). В ответ он спросил требовательно-встревоженным голосом:
— Я надеюсь, ты понимаешь, что следует записывать каждое её слово?
Я понимала».
Из этого понимания выросли трёхтомные «Записки об Анне Ахматовой» — бесценный «документ эпохи», благодаря которому имя Лидии Чуковской вошло в историю литературы. Впрочем, не совсем так. Были ещё стихи, и детские книги, опубликованные под псевдонимом Алексей Углов, и богатейший опыт редакторской работы (в сотрудничестве с С.Я.Маршаком), обобщённый впоследствии в чрезвычайно полезной книге «В лаборатории редактора», и безрассудно честная, отчаянно правдивая повесть «Софья Петровна» («То, что Л.Чуковская в 1938 году написала “Софью Петровну”, кажется мне чудом», — изумлялся В.А.Каверин).
Наконец, была неустанная, отважная и бескомпромиссная правозащитная деятельность, за которую Лидия Корнеевна поплатилась членским билетом Союза писателей, — не удивительно, что выпущенная в советские годы «Краткая литературная энциклопедия» совершенно о ней умалчивает.
В рубрике «ПИСАТЕЛИ О ЧТЕНИИ» мы опубликовали избранные страницы из книги «Памяти детства», где Чуковская подробно рассказывает о круге своего детского чтения и о том, как её отец отвечал на принципиально важный для нас вопрос: «Что и в каком порядке должен читать растущий человек…»
А.Копейкин
«Невысокий и коренастый “морской волк” с морщинистым, смугло-задубелым лицом монгольского склада, с крепко “посолёнными” усами и лысиной во всю голову, он вызывал у всех встречавшихся с ним приветливую улыбку на губах и теплоту в сердце» (Н.П.Смирнов).
Новиков-Прибой служил на флоте, отлично знал морские традиции, участвовал в Русско-японской войне 1904-1905 гг. Не удивительно, что большинство его книг посвящено морякам: «Море зовёт», «Подводники», «Морские рассказы», «Во власти моря»…
Тот же Н.П.Смирнов вспоминал: «Силыч не мог говорить о море спокойно: лицо его оживлялось, голос становился проникновенным, как при чтении хороших стихов, в глазах появлялся голубой “дымок”. Так и чувствовалось, что он как бы въявь видит бесконечный волновой простор, плывущий в неведомые дали корабль, седые туманы Севера и синее марево Востока, слышит гул ветра в снастях, праздничный шум в порту, песни и пляску матросов в таверне…
…На его письменном столе стояла изящная перламутровая раковина, и он часто слушал, беря её в руки, тот странный, волнующий шум, который столь остро напоминает о морских волнах, омывающих прибрежные камни».
О походе и гибели русской эскадры в годы Русско-японской войны рассказывается в главном его произведении — эпическом романе «Цусима», в работе над которым он, по словам Константина Федина, «видел свою миссию. “Цусима” была одновременно плодом жизни и целью жизни».
А.Копейкин
Долгие годы имя этого человека интересовало советскую общественность только потому, что Уильям Моррис был «борцом за права рабочих» и писал тексты под названием «Искусство и социализм», «Марш рабочих», «Как я стал социалистом»…
Тексты действительно имеются. Но поэт, переводчик, музыкант, художник, архитектор, дизайнер и скульптор Моррис был бы весьма удивлён, если бы узнал, что социализм — главный смысл его жизни. Отнюдь нет. Главным смыслом, любовью, увлечением, неиссякаемым источником творчества было для Уильяма Морриса средневековье, рыцарство и ремесло, побуждающее человека к совершенству. Моррис хотел писать и писал о людях, «которые жили, не зная стыда, и умерли, не зная страха».
Участник и вдохновитель кружка прерафаэлитов, вообще склонных идеализировать историческое прошлое, писатель Моррис сочинял стихи и прозу, каких ещё не видывала викторианская эпоха, а художник Моррис украшал книги изысканной графикой воистину неземного изящества. К сожалению, «самый плодовитый поэт своего века, по таланту и интенсивности чувств не уступающий Вальтеру Скотту», не слишком хорошо знаком нашему читателю. Как пишет в своём ЖЖ один явный знаток вопроса, «в России Уильяма Морриса едва-едва почали, и главные его вещи так и остались непереведёнными».
Заметное оживление издательского интереса наблюдалось в самом начале XX века. А в самом его конце были опубликованы по-русски полные фантазии и фантастики «Воды Дивных Островов» и «Повесть о Сверкающей Равнине». Дождутся ли новой встречи с предшественником Толкина и Льюиса читающие подростки, настроенные романтически?..
И.Линкова
В первый раз Неделя детской книги началась 26 марта 1943 года.
Теперь, наверное, все уже знают, что придумал «книжкины именины» писатель Лев Кассиль. Он сам и открывал праздник — в морском военном кителе, с орденом на груди. С тех пор, как только наступают весенние школьные каникулы, писатели и художники идут к читателям, читатели рассказывают, какие книжки им понравились, а библиотекари расставляют большие книжные выставки и очень волнуются.
Неделя детской книги — наше отечественное торжество, другой такой недели нигде больше нет. На международном уровне существует только один-единственный Международный день детской книги — 2 апреля (в день рождения Ханса Кристиана Андерсена), причём этот праздник моложе нашего на целых тридцать лет.
И.Л.
