Самая знаменитая повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие» была опубликована в журнале «Юность» в 1969 году. В 1971-м её инсценировку поставил в своём театре Юрий Любимов, а в 1972-м Станислав Ростоцкий экранизировал книгу так бережно, как будто перенёс каждую строчку на вытянутых руках. Повесть вошла в школьную программу, в современную русскую литературу и в народное представление о том, какая была война.

Ещё несколько военных книг и поставленных по ним фильмов укрепили представление о Борисе Васильеве как писателе одной темы. Но это далеко не так. Многие годы Борис Львович обращается в своей работе к давней и не очень давней русской истории. Особенно тщательно изучает он историю своей семьи. Вышло в свет уже несколько книг, написанных на материале долгой жизни дворянского рода Алексеевых, которые являются предками писателя по материнской линии.

Тут есть о чём рассказать. Прапрапрадед Бориса Васильева был героем войны 1812 года; прадед — личным другом Пушкина, сберёгшим его стихи, неугодные для печати, попавшим за это в крепость и разжалованным в солдаты; дед имел дружескую переписку с Львом Толстым, и переписка эта сохранилась…

Однако каждый раз, когда журналистам удавалось взять интервью у писателя Васильева, они обязательно задавали вопрос о войне, и ответ заслуживает того, чтоб его повторить: «Настаёт время, когда совершенно не воевавшее, не видевшее войны поколение начинает формировать новый взгляд на события той эпохи… Молодые люди теперь задаются вопросом: как можно было нести всё на алтарь победы? Они не понимают, что в минувшей Войне речь шла не о противоборстве государств или политических режимов, речь шла о выживании нашей нации».

И.Линкова

Борисова — поэт очень питерский. Родному городу она была предана до фанатизма:

Мне часто снится этот город. И, видимо, не раз, не два Доказывать я буду в спорах, Что он красивей,                               чем Москва.

Если вы думаете, что нам, москвичам, обидно, то ошибаетесь. Случается, и мы «при выключенном свете» с какой-то смутной, неясной тоской вспоминаем «неточный, памятный, крылатый, неповторимый силуэт» города на Неве. И если нет возможности приехать, читаем и перечитываем стихи Майи Борисовой.

А.Копейкин

Среда, в которой воспитывался Николай Кун, повлияла на его становление и увлечения. Он вырос любознательным человеком с разносторонними интересами: был талантливым художником и фотографом, увлекался театром, сочинением рассказов и пьес, но вместе с тем его привлекало естественно-научное направление — биология, астрономия. Кун знал наизусть карту звездного неба. Впоследствии, когда он говорил о необходимости изучения древнегреческой мифологии, то обязательно напоминал, что звезды, созвездия и планеты носят имена персонажей мифов и что у каждого из этих имен своя история. Будучи уже признанным литератором и ученым, Николай Альбертович участвовал в оформлении своих книг, а также мог написать детям письма «в рисунках», придумать для супруги новые узоры вышивки.

В 1911–1914 годах Н. А. Кун руководил экскурсиями российских учителей в Риме, читал в римских музеях лекции по истории античного искусства, римского Форума, Палатина. Отчеты об этих экскурсиях были опубликованы в сборнике «Русские учителя за границей», который издавался Обществом распространения технических знаний (ОРТЗ). При содействии этой организации небогатые интеллигенты, наиболее близко стоявшие к трудовому народу, — фельдшеры, учителя начальных школ — получали возможность посетить другие страны, увидеть их природу и достопримечательности, познакомиться с образом жизни их населения, перенять опыт зарубежных коллег.

В 1914 году Н. А. Кун был избран профессором кафедры древней истории в Московском городском народном университете им. Шанявского и оставался им в течение шести лет. В том же году произошло еще одно очень важное для Куна событие: московское издательство «И. Н. Кушнерев и К°» опубликовало первую часть его знаменитой сегодня книги «Что рассказывали греки и римляне о своих богах и героях». При жизни автора она издавалась еще дважды, в 1922 и 1937 годах, и с 1954 года известна под названием «Легенды и мифы Древней Греции».

А вот и Тэффи! Зал хохочет, На миг тоску забыть он хочет…

Так в начале прошлого века писал некий Лоло о женщине, чьё остроумие ценили Николай II и Григорий Распутин, Керенский и Владимир Ильич Ленин. Говоря о Тэффи, даже язвительный Саша Чёрный смирял свою обычную желчность: «Прежние писательницы приучили нас ухмыляться при виде женщины, берущейся за перо, но Аполлон сжалился и послал нам в награду Тэффи, не “женщину-писательницу”, а писателя большого, глубокого и своеобразного».

Чтобы представить, насколько популярна была Тэффи в дореволюционной России, достаточно сказать, что её псевдонимом назывались духи и конфеты. «Её считают самой занимательной и “смешной” писательницей и в длинную дорогу непременно берут томик её рассказов». Эти слова принадлежат М.М.Зощенко, который утверждал, что Надежда Александровна владеет «тайной смеющихся слов».
Между тем, читатели любили Тэффи не только за насмешки, но и за искреннее сочувствие к своим персонажам. И за то, что в беззаботный смех писательницы — чем дальше, тем больше, — вплетались нотки нежности и «мудрой печали».

«Тэффи не склонна людям льстить, не хочет их обманывать и не боится правды, — писал Георгий Адамович. — Но с настойчивой вкрадчивостью, будто между строк, внушает она, что, как ни плохо, как ни неприглядно сложилось человеческое существование, жизнь всё-таки прекрасна, если есть в ней свет, небо, дети, природа, наконец, любовь».

Мир её рассказов о детях отмечен тонкой наблюдательностью, психологизмом и теплотой. «Дети у Тэффи — это целая “маленькая вселенная”» (Ю.Терапиано).

А.Копейкин

Её литературный псевдоним — Л. Грибова можно увидеть в числе авторов, упомянутых в содержаниях сборников различных народных сказок — белорусских, украинских, народов Севера. А в 1979 году после поездки в Болгарию был издан сборник сказок этого народа «Ежко-Бежко и Солнце» в её переводе и, конечно, с рисунками Е. Рачёва.

В создании книг Лидия Рачева участвовала практически на всех этапах — от рождения замысла, поиска и подготовки текстов, помощи мужу, когда в музеях или архивах надо было найти и зарисовать народные орнаменты, составлении и расчете макета будущей книги, чтобы задуманные иллюстрации по своему месту точно совпадали с текстом. А когда книга выходила в свет, надо было обеспечить сохранность оригиналов их иллюстраций, поэтому, именно благодаря ей, сложился архив рисунков почти всех послевоенных книг художника, позволяющий и ныне издавать эти замечательные книги.

Свой значительный вклад она внесла при создании сборника басен Ивана Крылова, найдя в архивах историческую привязку для басен, что позволило художнику создать исключительные по красоте и своему соответствию тексту иллюстрации этой книги, вышедшей в 1965 году с её комментариями, позволившие заново оценить творчество баснописца.

За свою жизнь Лидия Рачева работала с двумя московскими издательствами Детгиз и «Малыш», в последнем с 1961 по 1985 года ежегодно готовила к выходу большого формата календарь для октябрят «Звездочка», который наполнялся рассказами, сказками, стихами, интересной информацией, пословицами и поговорками, конечно, и рисунками, а в их конце обычно были приложены несколько страниц самоделок для ребят.