Книжка про медвежонка и его папу, получившая название «Песенка для медвежонка Помпона» («Une chanson d'ours»), вышла в 2011 году. В ней мало текста, а иллюстрации насыщены деталями и персонажами. Создать сотни лиц для одной книжки — нереальная задача, даже для человека с богатым воображением. Поэтому Бенжамен Шо стал рисовать собственных друзей и знакомых, членов семьи и знаменитых людей. По сюжету папа-медведь и его сын готовятся впасть в зимнюю спячку. Заметив припозднившуюся пчелу, непоседливый медвежонок бросается за ней вдогонку, покидает родной лес и оказывается в оперном театре. Обнаружив пропажу Помпона, папа-медведь отправляется на его поиски. Не зная, как поступить, чтобы найти малыша, он решает исполнить медвежью песенку со сцены театра. Люди в ужасе разбегаются. И только один зритель аплодирует и кричит: «Браво, папа!».

В 2012 году была выпущена вторая книга о приключениях медведей — «Медвежонок Помпон на затерянном острове» («Coquillages et petit ours»). Выбранная медведями берлога оказывается магазином игрушек, и Помпона покупает какой-то мальчик. Медвежонок вместе с мальчиком и его родителями попадает на жаркий южный остров. А папа-медведь устремляется вслед за ними. Добравшись до острова, вскоре он оказывается в самой гуще весёлого карнавала. Папе-медведю пришлось немало поплясать с островитянами, прежде чем он нашёл Помпона.

«Молодая рыжая собака — помесь такса с дворняжкой — очень похожая мордой на лисицу, бегала взад и вперёд по тротуару и беспокойно оглядывалась по сторонам. Изредка она останавливалась и, плача, приподнимая то одну озябшую лапу, то другую, старалась дать себе отчёт: как это могло случиться, что она заблудилась?

Она отлично помнила, как она провела день и как в конце концов попала на этот незнакомый тротуар.

День начался с того, что её хозяин, столяр Лука Александрыч, надел шапку, взял под мышку какую-то деревянную штуку, завёрнутую в красный платок, и крикнул:

— Каштанка, пойдём!»

Через несколько строчек пьяненький Лука Александрыч начнёт бормотать: «Ты, Каштанка, насекомое существо и больше ничего. Супротив человека ты всё равно, что плотник супротив столяра…»

Если остановиться на минуту и, никуда не спеша, почитать Чехова даже в самом простом и скромном детском издании, а потом взять в руки почти любую современную книгу, слова пьяненького Луки Александрыча прозвучат, как самый точный литературоведческий приговор: современное массовое сочинительство рядом с творчеством Антона Чехова — это и есть «плотник супротив столяра».

Отгремит очередная годовщина или очередной юбилей, который все дружно отпразднуют, но на следующий день, год и век нужно будет опять всеми силами добиваться встречи детей с Чеховым, потому что речь идёт о жизненно важной, незаменимой «прививке» искусства на русском языке.

И.Линкова