Новые книги декабря 2016
Новый год — праздник немного сказочный. Дети всякий раз ждут от него чего-то необыкновенного и верят, что с получением подарков от Деда Мороза волшебство не закончится. Долгими зимними вечерами хорошо почитать вместе с детьми сказки — народные или авторские; они не только скрасят досуг, но и продлят ощущение чуда.
Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко : сказки славян. — Санкт-Петербург ; Москва : Речь, 2016. — 352 с. : ил. — (Дар Речи).
Отличный зачин для сказочной истории! Уж получше всяких там «жили-были» или «давным-давно». Рассказчик словно вводит нас в состояние гипноза, зачаровывает, завораживает, а мы и рады попасть в его сети. Если быть совсем точным, рассказчиков здесь двое — Наталия Гессе и Зоя Задунайская. Из множества историй, имеющих хождение у славянских народов, они выбрали самые интересные и сложили из них эту книгу. По неизвестным причинам, сборник издавался только один раз — в 1976 году, и это очень обидно, поскольку хорош он буквально по всем статьям: и нетривиальным подбором сказок, и безупречным качеством обработок, и прекрасными иллюстрациями художника Василия Власова (1905-1979).
Кроме русских, белорусских и украинских, встречаются здесь сказки чешские и словацкие, польские и болгарские, сербские и хорватские, а ещё моравские, словенские, лужицкие, мазурские, кашубские, русинские… Пёстрое разнообразие сюжетов не даёт читателю заскучать: героические предания об отважном Кармелюке, этом, по выражению М. Горького, «украинском Робин Гуде», чередуются с нежными лирическими фантазиями вроде боснийской «Маленькой вилы», а близкие к анекдоту бытовые сказки («Потерянное слово», «Носатый парубок») сменяются полными недоброго волшебства «Сказаниями о Крабате» (это несколько иная версия старинной легенды об ученике чернокнижника, отличная от той, что мы знаем по книге Отфрида Пройслера) и наводящими мистический ужас «Тремя светильниками».
Одолев сборник единым духом или же постепенно, малыми порциями — у кого как получится, мы наверняка станем лучше понимать, не только какими разными бывают славяне, но и сколь многое их объединяет.
Три апельсина : итальянские народные сказки. — Санкт-Петербург ; Москва : Речь, 2016. — 255 с. : ил. — (Дар Речи).
«…Там, где зреют апельсины, и лимоны, и маслины, фиги и так далее», — пел о своей родине мальчик-луковка Чиполлино. Согласитесь, было бы весьма опрометчиво озаглавить сборник итальянских народных сказок, например, «Три фиги» (читатель вправе засомневаться, стоит ли ему заглядывать в такую книгу), зато «Три апельсина» — название самое подходящее. Тем более что в сборнике, повторяющем (во всём, кроме обложки) «детгизовское» издание 1960 года, есть сказка, где речь идёт именно о трёх волшебных апельсинах. Отправиться их искать пришлось одному молодому королевичу, на которого ещё в детстве обиженная старушонка наложила неснимаемое заклятие. Как часто бывает в сказках, искал королевич апельсины, а нашёл — свою любовь.
Читая сказочные истории, переведённые с итальянского Ю. Ильиным и Э. Козаковой, а пересказанные для детей всё теми же Н. Гессе и З. Задунайской, совершенно не хочется выискивать бродячие сюжеты или проводить параллели со сказками других народов. Хочется просто дышать согревающим воздухом благословенной Италии, и эта книга щедро предоставляет нам такую возможность. «Дары феи Кранского озера», «Легенда о сокровище Кьяпаццы», «Гарпалиону — владыка львов», «Человек, который искал бессмертие», «Храбрый Мазино и ведьма» — мы перечислили лишь некоторые сказки, вошедшие в сборник, всего же их здесь сорок две. А иллюстрации принадлежат жене Василия Власова, замечательной художнице Татьяне Шишмарёвой (1905-1994).
Рисунки самого Василия Власова украшают ещё один сказочный сборник «Речи» — «Волшебный сундучок», переиздание одноимённой книги 1975 года.
Волшебный сундучок : сказки. — Санкт-Петербург ; Москва : Речь, 2016. — 255 с. : ил. — (Дар Речи).
Именно украшают, поскольку благодаря им сборник выглядит достойным соперником двух предыдущих. А вот по содержанию он, пожалуй, чуточку скучнее. Не потому, что составившие его сказки немецкоязычных народов менее интересны, чем славянские или итальянские, а потому что для них не нашлось мастеров огранщиков вроде Н. Гессе и З. Задунайской; переводам же Людмилы Брауде, которая выступает здесь одновременно в двух лицах, привычно не хватает выразительности и внутренней энергии. Брауде предлагает скорее некий усреднённый сказочный стиль, при помощи которого не всегда удаётся достигнуть убедительного художественного результата.
Тем не менее, если уподобить сокровищнице всякий сборник народных сказок, на чём не без оснований настаивает и автор предисловия, волшебным сундучок называется отнюдь не случайно. Стоит его открыть, как тут же оказываешься в мире, населённом гномами, великанами, драконами, кобольдами. В сундучке хранятся весёлые и героические истории, бытующие у народов, которые говорят по-немецки и населяют не только Германию, но ещё Австрию и Швейцарию, — к какой стране относится та или иная сказка, указано в содержании. Там же отмечены истории, позаимствованные у братьев Гримм — самых знаменитых собирателей немецкого фольклора.
Если вы захотите доступно объяснить ребёнку, что такое фольклор, обязательно загляните в книгу «Сказки тётушки Настасии» бразильского классика Монтейру Лобату.
Лобату, М. Сказки тётушки Настасии. — Москва : Эксмо, 2016. — 192 с. : ил. — (Золотое наследие).
«Дона Бента сказала, что “фольк” означает народ, а “лор” — знание, наука. Фольклор — это то, что народ знает наизусть, один рассказывает другому, отцы передают сыновьям: сказки, истории, забавные случаи, суеверия разные, в общем — народная мудрость». Упомянутая в заглавии тётушка Настасия — старая и очень мудрая негритянка. Она и есть народ, как справедливо замечает один из героев книги. К тому же, сказок и всяких чудесных историй тётушка Настасия знает столько, что позавидовали бы сами братья Гримм, и охотно рассказывает их всем, кто готов слушать. А слушают её мальчик Педриньо, девочка по прозвищу Носишка и своенравная кукла Эмилия, знакомые нам по другой, более известной книге Монтейру Лобату «Орден Жёлтого Дятла». Этой сказочной повести повезло куда больше, чем «Сказкам тётушки Настасии», — она переиздавалась не раз, а вот «Сказки…» — впервые с 1958 года (см.: Обзоры: «На далёкой Амазонке…»).
Строго говоря, изложенные в книге удивительные истории нельзя назвать в чистом виде народными. Обширная память тётушки Настасии причудливо соединяет сюжеты европейских, американских, африканских сказок, в фольклорные мотивы вплетаются литературные, авторские (порой даже возникает что-то похожее на тень великого Андерсена). Кроме того, истории изящно обрамлены — те, кто внимает тётушкиным россказням, обсуждают услышанное и отпускают всевозможные комментарии, иногда смешные, но чаще — вполне разумные и толковые.
С португальского языка книгу перевела Инна Тынянова, а иллюстрации — чёрно-белые и цветные — создал один из крупнейших мастеров отечественной книжной графики Григорий Филипповский (1909-1987).
Столь же сложным синтезом народных мотивов и авторского их осмысления являются сказки, составившие красивый сборник, выпущенный московской «НИГМОЙ».
Толстой, А. Н. Сорочьи сказки. — Москва : НИГМА, 2017. — 63 с. : ил.
В самом начале своего творческого пути, ещё в Петербурге, Алексей Николаевич Толстой, испытывая сильное влияние А. М. Ремизова, взялся за изучение народного русского языка «по сказкам, песням, по записям “Слова и дела”, то есть судебным актам XVII века, по сочинениям Аввакума». Увлечение фольклором дало богатейший материал для «Сорочьих сказок», которые впоследствии, в 1923 году, когда готовилось переиздание этого сборника, писатель разделил на два цикла — «Сорочьи сказки» и «Русалочьи сказки».
«Русалочьи сказки» «НИГМА» выпустила чуть раньше, теперь к ним прибавилась вторая книга такого же большого формата, и в результате получился отличный сказочный двухтомник. Оба тома, напечатанные на матовой мелованной бумаге, проиллюстрировала молодая художница, выпускница Строгановки Яна Седова. К сказкам Толстого она подошла иначе, чем Евгения Лоцманова, о книге которой мы рассказывали в 2013 году (см.: Алексей Толстой. Сорочьи сказки). Если Евгения старалась по возможности «одомашнить» сказочных зверей и птиц (а в «Сорочьих сказках» рассказывается главным образом о животных, в отличие от «Русалочьих…», где действует всякая нечисть), насыщая волшебный мир деталями мира реального, вещного, то Яна следует тем же путём, который избрала в предыдущем томе, наделяя своих сорок, зайцев, котов и петухов чертами древних тотемов, укрупняя до почти вселенских масштабов.
Толстой писал, что, сочиняя «Сорочьи сказки», он «пытался в сказочной форме выразить свои детские впечатления». Сознание ребёнка в каком-то смысле родственно мифологическому, поэтому трактовка, предложенная Яной Седовой, безусловно, имеет право на существование.
Сказки братьев Гримм переосмысливает и хорошо известная нам по «виммельбухам» из серии «Городок» и по книжкам-картинкам про кролика Карлхена Ротраут Сюзанне Бернер. Но делает это совсем другим способом — превращая их в короткий детский комикс.
Бернер, Р. С. Сказки-комиксы. — Москва : Мелик-Пашаев, 2017. — 52 с. : ил.
В книге собрано восемь сказок, среди них — всем известные, вроде «Красной Шапочки» или «Мальчика-с-пальчик», и менее популярные, вроде «Йоринды и Йорингеля». Степень знакомства с сюжетом здесь не важна — визуальный пересказ Р. С. Бернер настолько необычен и весел сам по себе, что ребёнку захочется прочесть в её изложении практически любую сказку. Чтение это быстрое и лёгкое — каждая сказка занимает максимум три разворота, а так как это ещё и комикс, бо́льшая часть действия разворачивается на картинках.
Бернер много шутит и шалит: сказочный мир у неё переплетён с современностью — герои ходят в свитерках, кедах и бейсболках (даже по волшебным замкам), легкомысленно болтают, отрицательные персонажи иногда закуривают — безусловно, чтобы лишний раз подтвердить всю отвратительность подобного занятия, и, как обыкновенно бывает в рисованных историях, по краям основного действия располагаются забавные детали (в случае Бернер ― милые зверушки) для разглядывания.
При этом общую сюжетную канву Бернер передаёт достаточно точно, иногда даже ближе к оригиналу, чем это делалось в известных советских пересказах братьев Гримм. Её не смущают внебрачные дети, появившиеся у Рапунцель после свиданий с принцем в башне, да и в принципе ― ничто не смущает. Непосредственность и бесшабашность, как в манере пересказа, так и в самом чуть грубоватом рисунке, — большое достоинство этой книжки.
Другой комикс на вполне сказочную тему вышел в издательстве «Манн, Иванов и Фербер» ― первые два тома рисованной серии «Hildafolk».
Пирсон, Л. Хильда и тролль. — Москва : Манн, Иванов и Фербер, 2017. — 40 с. : ил.
Пирсон, Л. Хильда и полуночный великан. — Москва : Манн, Иванов и Фербер, 2017. — 48 с. : ил.
Иллюстратор, комиксист, сценарист, автор нескольких сюжетов известного анимационного сериала «Время приключений» Люк Пирсон живёт в Великобритании, но для своего комикса использовал скандинавский фольклор и пейзажи Скандинавского полуострова, так же как завораживающую атмосферу янссоновской долины муми-троллей (подробнее иллюстратор рассказывает об этом здесь). Оригинальное название серии ― игра с исландским словом Huldufólk, где huldu — «скрывающиеся, тайные», а fólk — «народ»: так в исландской мифологии называют эльфов. Только huldu превращено в Hilda ― в честь синеволосой девочки Хильды, главной героини комикса.
Хильда живёт со своей мамой в домике, одиноко затерявшемся в горной долине. Кругом ― красота: горные пики, обширные луга, густые леса, бурные потоки. Кроме Хильды с мамой, эту местность населяют те самые сказочные «народы» ― эльфы, великаны, тролли и прочие мифические существа, с которыми Хильда в силу своего любознательного характера и исследовательского зуда настойчиво ищет встречи. В первой книжке её новыми знакомыми станут древесный человек, бесцеремонно ворвавшийся в их с мамой дом, чтобы погреться у камина, и каменный тролль, которого Хильда ненароком разбудит. Во второй книге серии Хильда (что твой Гулливер!) будет иметь дело с лилипутами и великанами: конфликт с первыми и неосторожность вторых приведут к тому, что Хильда с мамой лишатся дома и решат перебраться в город — именно там будут разворачиваться приключения Хильды в следующих томах комикса (которых мы будем ждать).
Если сказки-комиксы Ротраут Сюзанне Бернер рассчитаны на дошкольников, в крайнем случае — младших школьников, то оценить сказочный мир, созданный Пирсоном, сможет куда более широкая аудитория — от детей всех возрастов до настоящих взрослых. Он красив и необычен — начиная с цветовой гаммы и заканчивая тем, как придуманы и изображены персонажи. У комикса есть своя атмосфера — она колеблется между тревожной сказочностью и уютной современностью, приключенческая динамика сменяется увлекательными зарисовками необычного быта маленького семейства Хильды. Сама Хильда — смелая, едкая, увлечённая девочка, с характером и стилем; наблюдать за её решениями — не менее плодотворное и приятное занятие, чем рассматривать оригинальные пейзажи и выискивать необычных обитателей скандинавского фольклора на комиксовых стрипах.
Раз уж зашёл разговор о комиксах, упомянем ещё два; разные стилистически, оба подойдут увлечённым младшим и старшим подросткам.
Поуп, П. Боевой Парень. — Нью-Йорк : First Second ; [Москва : Jellyfish Jam], 2016. — 208 c. : ил.
Комикс о «Боевом Парне» («Battling Boy») американского комиксиста Пола Поупа традиционно предназначается подростковой аудитории, в отличие от других известных его произведений, изображающих жёсткий мир киберпанковского будущего. В первую очередь потому, что в «Боевом Парне» взрослый супергерой умирает в самом начале повествования, и место защитников города занимают его несовершеннолетняя дочь и тринадцатилетний подросток с другой планеты. Будучи по форме супергеройской сагой, «Боевой Парень» интересен разворачивающейся параллельно основному сюжету историей взросления: тинэйджеры борются не только с монстрами из детских кошмаров, но с собственными амбициями, страхами и неопытностью, с привычкой полагаться на силу и авторитет старших. Комикс представляет собой не просто набор боевых приключений, но целый клубок архетипических подростковых проблем.
Издатели («Jellyfish Jam») рекламируют «Боевого Парня» с помощью ёмкого слогана «Монстры, боги и волшебные футболки». Действительно, всё перечисленное имеет место. Акрополис — город, страдающий от нападений неизвестно откуда берущихся монстров. Они не просто терроризируют местное население, но и регулярно похищают детей — с некой тайной целью. После того, как банда монстров убивает единственного в городе супергероя Хаггарда Уэста, ситуация становится по-настоящему критической. И тут на помощь приходят «боги». Сверхлюди атлетического сложения, родом с другой планеты, выбирают Акрополис местом испытания — отправляют туда тринадцатилетнего «Боевого Парня». Спасение города должно стать для него инициацией, пропуском в дальнейшую зрелую жизнь. Подросток, хоть и обладает несвойственной обычным детям ловкостью и набором магических футболок, дающих ему силу разных зверей, к тяжёлым боям и ответственным решениям оказывается не совсем готовым.
Стоит предупредить, что история «Боевого Парня» обрывается на самом интересном месте; следующие два тома, посвящённые этому миру, являются приквелами и рассказывают о приключениях Авроры Уэст, дочери супергероя Хаггарда Уэста. Продолжение же истории, начатой в только что вышедшей книжке, Полу Поупу ещё предстоит написать, и пока неизвестно, сколько лет у него на это уйдёт.
Голд, Т. Лунный коп. — Санкт-Петербург : Бумкнига, 2016. — 96 с. : ил.
Том Голд ― один из самых популярных и самобытных комиксистов нашего времени. Он рисует комические стрипы для «The New Yorker» и «The Guardian», и уже сейчас его называют «классиком» и «большим художником». Ценят Голда за тонкий интеллектуальный юмор и пронзительную простоту манеры. Минималистическими средствами он достигает высот остроумия и лиризма, причём никогда не разделяет эти две составляющие. Он редко берётся за длинные истории, но два его графических романа на русском языке уже есть: в 2014 году в «Бумкниге» вышел «Голиаф», в 2016-м ― «Лунный коп», только что написанный Голдом и оперативно переведённый тем же издательством.
По многим репликам Тома Голда в интервью и некоторым его рисункам можно заподозрить, что он относится к тому особому типу людей, которые тоскуют по космической романтике 1960-х и любят научную фантастику не меньше (или больше) любых других жанров, недаром сборник его коротких комиксов о литературе озаглавлен репликой Научной Фантастики, которую та могла бы адресовать Большой Литературе, ― «Вы просто завидуете моему реактивному ранцу». Очевидно, именно это его пристрастие и эта его ностальгия нашли отражение в сюжете «Лунного копа».
«Лунный коп» ― история полицейского, патрулирующего человеческую колонию, построенную на Луне. Работа у «копа» тихая и однообразная: жителей на спутнике немного, происшествий и вовсе мало, к тому же все они ― неопасны и незначительны. Его жизнь ещё более рутинна, чем жизнь полицейского в небольшом провинциальном городке, а пустынные лунные пейзажи, отрисованные Голдом на густом синем фоне, лишь усиливают это ощущение. Колония далека от поры своего расцвета, поселенцы один за другим возвращаются на Землю, и по долгу службы главный герой вынужден наблюдать, как сходит на нет и без того скудный колонистский быт, а заодно оказывается ненужной столь яркая мечта человечества.
Впрочем, графический роман не был бы романом, не окажись там обратного движения: странным образом на фоне распада будут возникать и некоторые оптимистические недоразумения, и на опустевшей Луне найдётся с кем разделить одиночество.
Вернувшись из мира комиксов к обычным текстам с картинками, расскажем о книгах молодого издательства «Кетлеров» ― «Кругосарайное путешествие» Татьяны Стамовой и «Невидимый садовник» (его также сочинила Татьяна Стамова по картинам Анны Силивончик).
Стамова, Т. Кругосарайное путешествие / художник Ю. Сиднева. — Москва : Кетлеров, 2016 — 255 с. : ил.
Повесть в рассказах устроена непросто. Первая часть — про девочку Женю, которая взрослеет от рассказа к рассказу, про её родных, друзей и одноклассников, про московскую и дачную жизнь прошлых лет. Во второй части Женя взрослая, у неё двое сыновей, Филипп и Арсений, и эти рассказы уже про них. В рассказы приходят новые люди, но остаются и старые знакомые. Некоторые уходят совсем, из книги — и из жизни. Одни рассказы написаны от третьего лица, другие — от первого, причём рассказчиком может быть сама Женя, её сын, её подружка Марьянка и даже некий одноклассник, появившийся лишь на пару страниц. Мир этих рассказов не слишком широк, зато все мелочи рассмотрены пристально, все впечатления глубоки. Есть в книге темы, не часто встречающиеся в литературе для подростков: пристрастное отношение к знанию и искусству. Так ведь бывает: математика, поэзия, живопись — не предметы, существующие где-то вне подрастающего человека, а самая суть его жизни.
Каждый рассказ предваряется стихотворными строками Татьяны Стамовой, и это усиливает лирическую интонацию книги.
Силивончик, А. Невидимый садовник / Анна Силивончик, Татьяна Стамова. — Москва : Кетлеров, 2016. — 63 с. : ил.
В Москве проходила выставка «Цветник» Анны Силивончик. «Оказавшись среди её удивительных картин, — пишет Татьяна Стамова, — я не сразу заметила, как во мне стали расцветать эти маленькие стихи».
Цветёт Забор, Сарай цветёт,
И Дровница, и Дымоход.
Из Шляпы вырос Цвет кудрявый,
Кувшином стал Сапог дырявый,
Букетом — старой сливы Крона,
Жар-птицей — чёрная Ворона…
Всё расцветает в том Саду.
И я опять туда иду.
И в картинах Анны Силивончик, и в стихах Татьяны Стамовой — на страницах этой книжечки всё расцветает и оживает. Все прислушиваются и приглядываются друг к другу, все между собою разговаривают: соцветья и созвездья, деревья, дети, бабушки, бытовые вещи и времена года. Поэт и художник — сами садовники такого волшебного сада.
Никольская, А. Человек-мандарин / иллюстрации Марии Михальской. — Москва : НИГМА, 2016. — 55 с. : ил.
Сказочница дала героине своё имя.
Анна (та, что в сказке) посадила в цветочный горшок мандариновую косточку, не забывала поливать и рыхлить землю, и однажды зимой в её комнате появилось не мандариновое деревце, как она хотела, а Человек-мандарин — маленький, кругленький, лысый, в шляпе и оранжевом костюме. И начались приключения, обыденная жизнь легко смешалась с настоящими чудесами.
Через газетный киоск Анна попадает во дворец на бал «разных существ», потом летит на трамвае в говорящий еловый лес и возвращается домой с ёлочкой, которая сама её, Анну, выбрала. Благодаря волшебному мандарину, Анна становится всё радостнее, даже счастливее — ведь в начале мы видим, как она одинока, но о том, кто она такая, узнаём лишь в самом конце.
«Человек-мандарин» — история, сочинённая по правилам старой доброй рождественской сказки, классические мотивы в ней очень заметны. Вместе с тем, это история современная, в которой слова и вещи нашего времени прекрасно укладываются в традиционную литературную сказку.
Усачёв, А. Волшебное дерево / Андрей Усачёв, Игорь Олейников. — Москва : Дельфин, 2016. — 39 с. : ил.
Волшебное дерево, о котором в прозе и стихах рассказывает Андрей Усачёв, растёт на планете О, на краю Млечного Пути. Оно исполняет желания: желание пингвинов летать, желание лётчиков вернуться домой, желание домоседов путешествовать, не выходя на улицу, желание сухопутных коней сделаться морскими коньками и другие необыкновенные и самые простые желания. Попутно Усачёв рассказывает о жителях планеты О. Там рыбы говорят и летают, осенние листья превращаются в бабочек, дракон любит зажигать фонари… И конечно, Усачёв не был бы Усачёвым, если бы не играл словами: каравеллы — «коровелы», мастодонты — «мостодонты», с добрым утром — «с добрым фруктом». А художник Олейников был бы совсем другим художником, если бы его иллюстрации не заполнялись изобретательно придуманными цветными и узорными персонажами.
Надо сказать, что с этими рисунками Игоря Олейникова в издательстве «Никея» выходили календари. И наверное, поэтому волшебное дерево в своё время украшается красными новогодними шариками, такой же шарик плывёт или летит вместе с волшебными рыбами и, как луна, вращается вокруг планеты О.
Ольга Виноградова, Алексей Копейкин,
Светлана Малая
