Никулин и Моргунов говорили, что оба они, вместе взятые, не стоят вицинского ногтя, настолько Георгий Михайлович, по их словам, был «дьявольски талантлив». Помимо смешного и трогательного Труса из этой незабываемой троицы (Трус-Балбес-Бывалый), Вицин сыграл великое множество ролей, но при этом главных среди них было не так уж много, всё больше какие-то незначительные, второстепенные, а то и вовсе эпизоды. Но даже из небольшой роли Вицин всегда ухитрялся сделать настоящий актёрский шедевр — на следующий же день после очередной премьеры реплики любого из его героев с восторгом повторяла вся страна, а некоторые тщетно пытались сымитировать неповторимую вицинскую интонацию.

Да что там — даже смех у Вицина был совсем особый, вицинский, неповторимый. Неудивительно, что такая яркая индивидуальность пришлась ко двору в мультипликации (количество озвученных Георгием Михайловичем мультперсонажей поистине огромно) и сказочном кинематографе: он сыграл Доброго волшебника в «Старой, старой сказке», Доктора в «Тени», Берендея в «Весенней сказке», Сахар в «Синей птице», принца Кукимора в сказке «Маринка, Янка и тайны королевского замка», шпиона Фонди-Монди в пародийно-детективном фильме «Руки вверх!»…

А.Копейкин

Более известный своими историческими романами для взрослых (цикл «Проклятые короли»), Дрюон оставил след и в детской литературе, написав сказочную повесть «Тисту — мальчик с зелёными пальцами». Стоило герою этой сказки прикоснуться к земле, как из неё тут же появлялись зелёные ростки, которые на глазах крепли, выпускали побеги и, наконец, расцветали прекрасными цветами.

А.К.

Сказать о Шекспире нечто свежее и оригинальное нам, разумеется, не удастся, поэтому сочтём за лучшее прикрыться авторитетом В.В.Набокова, а также одного из крупнейших современных шекспироведов Ф.Е.Холлидея. «Языковая ткань Шекспира, — утверждал Набоков, — высшее, что создано во всей мировой поэзии, и в сравнении с этим его собственно драматургические достижения отступают далеко на второй план. Не в них сила Шекспира, а в его метафоре». Но, как бы возражает Набокову Холлидей, «…Шекспир вдвойне творец, поскольку оставил нам не только поэзию, но ещё целый мир людей, и тут ни один поэт с ним не сравнится. Нет другого писателя, который вывел бы такое разнообразие лиц обоего пола — ничтожных и державных, сумрачных и весёлых, комических и трагических, благородных и низких… Удивительно, что все они — просто слова, и ещё удивительнее — сами эти слова, поэзия, что делает героев живыми. Живой поэзией… Подобно Протею, Шекспир растворяется в своих героях и почти не показывается нам, но пьесы оживлены его духом, и мы читаем их не только ради их поэзии и знакомства с их героями, но и для того, чтобы побыть в обществе Шекспира-человека… Мы приобщаемся его доброй мудрости… разделяем его весёлый нрав и остроумие, ибо он идеал нормального человека, его могучие способности укрощены и приведены к гармоническому согласию. Мы читаем Шекспира потому, что такого человека каждый хотел бы назвать своим другом».

А.К.

«Очерки бурсы» (1862-1863) — наиболее значительное произведение Николая Герасимовича Помяловского. Основанные на его личных впечатлениях от учёбы в Александро-Невском духовном училище, они сохранили колоритные зарисовки бурсацкого быта и нравов, став поучительным документом своей эпохи.

А.К.

Коллеги-художники по-хорошему завидовали Лосину. Во-первых, он всё знал, что совершенно освобождало его от необходимости рисовать с натуры, — у него была «замечательная подкорковая память», уверял Анатолий Иткин. А во-вторых — всё умел. Вот Николай Устинов сам признавался, что терпеть не может рисовать всякую технику, а Лосин — рисовал, и здорово! Глядя на его «картинки», невольно думалось, что художнику всё даётся легко. Машины? Пожалуйста. Животные? Сколько угодно. Портрет? Вспомните хотя бы Дениску Кораблёва… Исторические сюжеты? Да кому же, как не Лосину!.. Сказочные? Тоже можно. Пушкин и Некрасов, Маяковский и Гайдар, Катаев и Могилевская, Носов и Драгунский, Губарев и Прокофьева, Заходер и Коваль — всё было по плечу художнику Лосину. Недаром Май Митурич называл его «последним богатырём».

«Конечно, рисуя разные книжки, он разный, — говорил всё тот же Устинов, — но узнаётся сразу, и ни на кого не похожий голос его слышен издалека».

Впрочем, даже у богатырей и мастеров на все руки бывают особые удачи. К лучшим работам Вениамина Николаевича и крупнейшим достижениям отечественной книжной графики, без сомнения, относятся его иллюстрации к «Денискиным рассказам». Героя Виктора Драгунского Лосин изобразил так «похоже», что в связке «писатель—художник» эти два имени теперь неразделимы.

Здесь будет уместно ещё раз вспомнить слова Николая Устинова, который сказал: «Мне нравится, как Лосин рисует детей — они лохматые, не всё у них впопад, “ничто человеческое им не чуждо”, но активные и любопытные, как щенки, и очень достоверные. Мне нравится, как он рисует им лица, руки, одежду (она у него тоже делает характер). Рук в карманы и ног в траву он не прячет; что выразительно по природе, он использует…

Мне очень симпатична солнечная, жизненная сила его ярких, порою балаганно-пёстрых рисунков».

А.Копейкин