Любимейшим своим писателем Розмэри Сатклиф всегда считала Редьярда Киплинга, и главное, что их сближало, — неподдельный, искренний интерес к истории родной страны.

Все без исключения книги знаменитой англичанки, удостоенной за заслуги перед детской литературой Ордена Британской империи, так или иначе связаны с далёким прошлым старой доброй Англии — историческим и легендарным. Сатклиф не могла не отдать дань таким национальным святыням, как король Артур («Меч на закате») или Робин Гуд, хрониками жизни которого она дебютировала в литературе в 1950 году, однако самые известные её произведения посвящены другим героям.

В повести «Орёл Девятого легиона», первой части обширной трилогии, рассказывающей о временах Римской Британии, это юный центурион Марк Флавий Аквила, за приключениями которого трудно следить без нарастающего волнения. В «Алом знаке воина», уводящем нас в ещё более седую древность, в бронзовый век, — мальчик по имени Дрэм из племени, обитавшего на британских островах за девять веков до нашей эры. Из короткого послания к читателям, которым сопровождалось первое русское издание этого романа, мы узнаём, что писательница воспринимала своих героев, как реальных, живых людей.

Столь же реальным представляется нам и молодой викинг Бьярни, шестнадцатилетний юноша, совершивший нечаянное убийство и отправленный за это в изгнание, — герой последней книги Розмэри Сатклиф «Песнь меча», опубликованной посмертно. В 2009 году роман о нелёгкой судьбе Бьярни был переведён на русский язык и опубликован Центром «Нарния» в серии «Тропа Пилигрима».

А.Копейкин

«Противно смотреть на такую грязную мазню…» — теперь эти слова Никиты Сергеевича Хрущёва можно носить как орден. А тогда, в декабре 1962 года, скандальная история с выставкой «30 лет МОСХа» в Манеже, которую посетил глава советского государства, закрыла «абстракцисту» Борису Жутовскому, в чей адрес и были сказаны столь резкие слова, всякую возможность донести своё искусство до публики.

Молодой художник в одночасье сделался «неофициальным» художником. Единственное, что ему оставалось, — книжная графика. Только там можно было заработать себе на жизнь. Жутовский брался за любой заказ, который ему предлагали, и от этого список сделанного им в искусстве книги носит несколько случайный характер. «Твой восемнадцатый век» Н.Эйдельмана соседствует здесь с книгой Е.Парнова «Бронзовая улыбка», «Рассказы опустевшей хижины» Серой Совы — с трилогией А.Мошковского «Дельфиний мыс», а повесть о детстве «Я помню» Т.Луговской — с «молодогвардейской» «Фантастикой-77»…

А.Копейкин

Больше тридцати лет Илья Варшавский проработал на заводе «Русский дизель» и вдруг на шестом десятке лет стал известен как писатель-фантаст.

Сам он признавался, что фантастику никогда не любил, — всё произошло случайно.

Он часто сердился на своего сына Виктора, инженера-кибернетика и страстного поклонника фантастики:

— Зачем ты тратишь время на чтение таких несерьёзных книг? Насочиняли всякой ерунды!..

— А ты попробуй сочини такую ерунду, — резонно возражал ему Виктор.

И Варшавский сочинил.

«Он появился среди фантастов поколения 60-х в одночасье, вдруг, уже готовым, зрелым, умелым и оригинальным писателем со своим языком, со своей темой, со своей неповторимой и единственной манерой, — вспоминал Борис Стругацкий. — Это было время, когда у нас почти ничего ещё не было известно ни о Брэдбери, ни об Азимове, ни о Шекли. А он возник среди нас с папкой, набитой множеством двух-трёхстраничных рассказов на тонкой папиросной бумаге, и в этих рассказиках оказался целый мир — и забавные его роботы, так похожие на глупых и добрых людей, и люди, жестокие и беспощадные, как злобные машины, и неведомые планеты, населённые удивительными и смешными существами, и невесёлое будущее, странное и неожиданное, как сама наша жизнь…»

Об этих рассказах гостивший в Ленинграде Станислав Лем сказал с изумлением: «Никогда не думал, что в одной папке может уместиться вся западная фантастика».

Как там с западной, не скажу, а вот отечественную фантастику 1960-х годов трудно представить без сборников Ильи Варшавского: «Молекулярное кафе», «Человек, который видел антимир», «Солнце заходит в Дономаге», «Лавка сновидений», «Тревожных симптомов нет».

А.Копейкин